Михалыч появился как ниоткуда, поздоровавшись. Я не успела даже ответить, как последовал вопрос.
- Анна Сергеевна, что с краном ?
- Муфту " вира-майна " оборвало.
- Менять не меньше получаса. Иван Мартынович,-обратился он к начальнику цеха,- а опустить поковку на металл и перехватить другим краном ?
- Второй кран на техосмотре и готов будет ко второй смене. Поковку, пока "тяжелая", отправим на догрев,- объяснил начальник.
Генеральный обреченно опустил руки, задумался, обернулся снова ко мне.
- Как дети ?
- Все хорошо. Андрей Михайлович, спасибо, что корпоративный кредит одобрили, банковский нам неподъемный, а беспроцентный под силу,- нас же двое.
- Не меня, СТК благодарите, я только поддержал Совет Трудового Коллектива. Как старший ?
- Последнее обследование показало - идет на поправку. Он уже поднимается.
- В добрый час. Да, зайдите к Полине Панкратьевне, там для ваших, для всех четырех путевки в лагерь труда и отдыха, на весь сезон. Готовьтесь.
- Спасибо !
Генеральный с начальником цеха привычной, быстрой походкой пошли дальше по цеху.
- Спасибо, спаси бог тебя.
Михалычем его стали называть с того знаменитого собрания, когда он, глубоко переживая, объявил о своем решении все свои акции завода вернуть в общий котел, обнародовал свои оффшорные счета, и деньги с них пообещал перевести на счета завода. Что впоследствии и сделал. Тогда же выбрали открытым голосованием команду управления, а те назначили его генеральным директором.
Прошло всего пять лет, а кажется пролетела целая вечность. Выстояли и перед Москвой, и перед бандитами. С бандитами проще - свои, наши " арматурщики " остудили их, с Москвой сложнее - " нет такого вида собственности, какой вы хотите ! " И все !
Только когда стали организовывать Госнархозы с планами и материальным обеспечением,- Москва попятилась.
У нас с мужем пятеро детей, они все видят и все знают. Хотят к нам на завод. Может случится, что и Васятка, старшенький, поправится и к нам присоединится.
День закончился радостно: поковку отправили на догрев, потом пятитонную, огненно-красную махину отковали и превратили в огромный вал, затем окончательно передали в другой цех.
Ближе к вечеру пришло сообщение - завтра привезут второй холодильник после ремонта.
После традиционного обхода магазинов, когда уже стало темнеть, немножко уставшая вернулась домой.
Дверь открыл муж, и, к моему удивлению, меня встречал Васятка, давно уже не поднимавшийся с постели ! Он был раздет по пояс. На меня смотрели огромные, красивые глазища сына, на губах просматривалась едва скрываемая улыбка.
- Мам, вот, смотри.
Я прильнула к его теплой, слегка волосатой груди.
Он был живой. И муж стоял рядом, положив мне руку на плечо, смотрел выразительными глазами, и его скальп не был заброшен на его лицо.
- Петруша, Васятка, вы живы. Ну почему мне никто не верит ?
- Анюта, пора,- муж чуть похлопал меня по плечу.
- Да ?
Я тяжело открыла глаза. Брезжил рассвет. Свинцовые тучи закрывали небо.
Не покидало ощущение прикосновения к груди сына и его стеснительные, слегка отталкивающие меня движения рук. И теплый, доверчивый взгляд мужа.
Петруша погиб на производстве. Высококлассный инженер- конструктор, как и многие тысячи его соплеменников не нашедших работу, был вынужден пойти сварщиком в одну из бесчисленных шарашек, появившихся на фоне разрушения крупных заводов. Ну, и как везде - черная зарплата, постоянные ее задержки, отвратительные организация и условия труда, полное отсутствие вентиляции, почти сплошной физический труд, старое оборудование, постоянные травмы на производстве, отсутствие платы в пенсионный и другие фонды, постоянно меняющиеся названия одной и той же организации, "липовые" директора, в общем типичное предприятие последних трех десятилетий.
Но другой работы в городе нет, а детей у нас пятеро. Лекарства для Васятки стоят столько, что и половину из них мы купить не в состоянии.
Беда пришла неожиданно. Мне позвонил знакомый Петра, сказал, что сорвалась ферма с кран-балки, которой управлял муж. Я срочно приехала и увидела его придавленного тяжелой металлической конструкцией, сорванный с затылка скальп закрывал его лицо, крови было мало...
Очнулась я, по-видимому, много позже - ферму убрали, тело отнесли в сторону и накрыли. Человек от работодателя, как впоследствии выяснилось - его сынок, сказал, что легко будет доказать, что это вина самого пострадавшего, что, если я заберу труп, и скажу, что его сбила проезжавшая машина, то они мне отдадут его зарплату и оплатят похороны. Знакомый мужа отозвал меня и сказал, что у этой семейки все куплены, и мне лучше согласиться на их условия. Дома не было, что называется, ни копейки,- зарплату задерживали и у мужа, и у меня.
Пострадавшего с мужем, но оставшегося в живых узбека, как-то смогли, посадили в самолет и без денег отправили в Ташкент. 16 тысяч рублей, заработанных им, потратили на билет для него же, на самолет.
Пенсию нам назначили 5 тысяч. Васятка умер через четыре года, так и не получив необходимых, но для нас недоступных лекарств. Организация, в которой я работала последнее время, в очередной раз обанкротилась, но я в этот раз работу потеряла.
Остались мы впятером, я специалист с двумя высшими образованиями - эколога и социолога, мои очаровательные помощницы две дочурки и подрастающие защитники, два сына.
Но вот, наконец, случилось ! Меня могут принять крановщицей, я очень долго искала работу.
Последняя инстанция, терапевт медсанчасти завода пока меня не пропустила, сказала нужна выписка из больничной карты по месту жительства или сама карта. Если я принесу выписку, там будут заключения рентгенолога и маммолога - мне сразу откажут - там опухоль.
Если я над чайником, на пару' извлеку из карты не нужные мне заключения, я смогу, наконец-то, найти работу.
Орава спит, я крадучись пробираюсь на кухню, с дрожью творю беззаконие, слушаю тихонько новости по старому- дремучему телевизору.
Приняли новые законы. Подняли пенсионный возраст, отбирают пенсии у того, кто захочет еще и работать,- еще вчера мне казалось, что это дела беспредельщиков и отморозков, но сегодня я найду работу, я почти счастлива.
Лишь бы дети были здоровы.
Новосибирск, 17 ноября 2018 года Подаруев Е.Н.